Встретил я Светлану на корпоративе в компании, куда недавно устроился. Работали мы в разных отделах, и о ней я знал лишь понаслышке. Высокая, с лучезарной улыбкой и царственной осанкой — она сразу пленила мой взгляд. Вечер пролетел в танцах и разговорах под мерцание гирлянд в конференц-зале. Провожал её потом до хрущёвки в спальном районе Нижнего Новгорода, заказав «Яндекс-такси». Наутро летел в офис, словно на крыльях, с коробкой «Красного Октября» и розами из ларька у метро.
Она встретила меня у лифта, рассмеявшись звонко: «Ириски ненавижу, люблю «Белочку»!». С тех пор стали жить душа в душу. За тридцать перевалило — церемоний не требовалось. Переехала ко мне через неделю, заполнив квартиру запахом лавандового крема и смехом. Готовила борщи, пела под «Любэ», собирала чемоданы для спонтанных поездок в Суздаль на выходные. Казалось, нашёл идеал — умница, красавица, без вредных привычек и тёмного прошлого.
Решился на предложение с кольцом в кафе на Волжской набережной. Она расплакалась, кивая, а через месяц мы решали, кого звать на свадьбу. Тут и странность вылезла: у Светы не оказалось ни братьев, ни сестёр, а из родни — лишь тётка в Воронеже. «Родители умерли», — буркнула она, глядя в окно.
Накануне ЗАГСа поехала с подругами в салон на Покровке — делать укладку. Через час её телефон зазвонил на тумбочке. На дисплее — «Бабушка». Ответил, услышав старческий голос, прерывающийся от кашля: «Светка, опять исчезла? Ребятишки с температурой, лекарства дорожают, а ты в своём Питере когти красишь!».
Мир рухнул за три минуты. Оказалось, в деревне под Дзержинском двое малышей ждут мать, которая сбежала «на заработки», прислав последние пять тысяч рублей полгода назад. Перевёл пенсионерке все накопленные на медовый месяц деньги — 87 тысяч рублей. Вернулся домой, упаковав её плойки и платья в чемодан «Лукойла».
Когда она вошла, пахнущая лаковым блеском и дорогим парфюмом, просто протянул вещи. Глаза её метались, как у загнанной лисы. «Это… они тебе наврали!» — залепетала она, но я молчал. Дети. Свои дети. Брошенные ради маникюрных сессий и вечеринок в баре с видом на Кремль.
Невеста растворилась в лифте, оставив след туфлей на паркете. Иногда вижу её фото у общих знакомых в «ВК» — всё так же ослепительна. Но для меня она теперь — как портрет в закрытой комнате: красивая картинка с гнилой изнанкой. Смогли бы вы довериться той, кто предал собственных кровиночек? Я — нет. После такого предательства даже весенний дождь за окном кажется горьким, как рассол из-под селёдки.
