Григорий резко вскочил с кровати, сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди. Ночь за окном была необычайно светлой: дрожащий, тревожный отблеск освещал комнату, отбрасывая длинные тени на стены.
Он бросился к окну и замер. Горело. Не просто пламя – яростный огонь пожирал всё. Всё, что он построил. Сарай, старые инструменты, мечты, воспоминания… Всё превращалось в пепел.
Сердце на мгновение замерло, затем застучало в висках. Он понял сразу – это не случайность. Поджог. И эта мысль жгла сильнее самого огня. Первым порывом было просто лечь, закрыть глаза и дать всему сгореть дотла. Всё равно конец.
Но в этот момент раздался протяжный, жуткий рёв коров. Его животные, те, что кормили его, давали силы жить, были в ловушке. Отчаяние сменилось яростью. Григорий выбежал из дома, на ходу схватил топор и бросился к сараю. Деревянные ворота уже пылали, горячее дыхание пламени обжигало лицо.
Несколько ударов – и засов поддался. Ворота распахнулись, выпуская перепуганное стадо. Коровы, мыча и толкаясь, кинулись в дальний угол загона, прочь от ада.
Когда они оказались в безопасности, силы покинули Григория. Он опустился на холодную сырую землю и смотрел, как огонь пожирает десять лет его жизни. Десять лет труда, боли и надежды. Он пришёл сюда один, без денег, с одной лишь слепой верой в себя. Работал до изнеможения, в поту лица. Но последние годы были проклятием: засухи, болезни скота, конфликты с деревней.
А теперь… Последний удар. Умышленный поджог.
Пока Григорий сидел, погружённый в горькие мысли, он заметил движение среди дыма и пламени. Две фигуры, словно тени, действовали удивительно слаженно. Женщина и подросток. Таскали воду, сыпали песок, тушили одеялами. Будто знали, что делают.
Григорий какое-то время смотрел на них в оцепенении, потом встряхнулся и бросился на помощь. Без слов, отчаянно, втроём они бились с огнём, пока не задушили последний язычок пламени. Рухнули на землю, обгоревшие, измождённые, но живые.
— Спасибо, — хрипло сказал Григорий, пытаясь отдышаться.
— Не за что, — ответила женщина. — Меня зовут Анна. А это мой сын, Дмитрий.
Они сидели у обугленных остатков сарая, пока рассвет заливал небо мягкими, почти насмешливыми тонами.
— Вы… работник не нужен? — вдруг спросила Анна.
Григорий горько рассмеялся.
— Работы? Хватит на годы… но платить нечем. Собирался уходить. Продать всё. Уехать.
Он встал и прошёлся по двору, задумчивый. В голове мелькнула безумная мысль, рождённая усталостью, отчаянием и странной надеждой.
— Знаете что? Оставайтесь. Присмотрите за хозяйством пару недель. За коровами, за тем, что осталось. Я поеду в город. Попробую продать. Шансов мало, но мне надо уехать. Хотя бы на время.
Анна посмотрела на него, и в её глазах читались страх, удивление и робкая надежда.
— Мы… сбежали, — тихо призналась она. — От мужа. Он бил нас. У нас ничего нет. Ни денег, ни документов.
Дмитрий, до этого молчавший, пробормотал:
— Правда.
Что-то сжалось внутри Григория. В них он увидел отражение себя – людей, которых жизнь швыряла в грязь, но они всё ещё цеплялись за возможность встать.
— Ладно, — махнул он рукой. — Разберёмся.
Быстро показал, где что лежит, как пользоваться техникой, где хранится корм. Перед отъездом, уже сидя в машине, опустил стекло:
— Осторожнее с местными. Они злые. Это они. Наверняка они. Вечно что-то портят. А теперь… вот это.
И уехал, оставив за собой дымящиеся развалины и двух незнакомцев, в которых вложил последнее, что у него осталось.
Едва машина скрылась за поворотом, Анна и Дмитрий переглянулись. В их глазах не было страха или растерянности – только решимость. Это был их шанс. Единственный.
Тут же взялись за дело. Сначала успокоили коров, напоили, подоили, процедили молоко. Потом разобрали завалы, привели в порядок уцелевшую часть хозяйства. Работали без остановки, без жалоб, с яростной энергией тех, у кого нет пути назад.
Прошло несколько дней. Ферма начала преобраться. Двор стал аккуратным, инструменты – чистыми, коровы, ухоженные, давали больше молока. Из старого холодильника, который раньше был скорее украшением, теперь торчали банки со сметаной, творогом и самодельным сыром.
Однажды, убираясь в доме, Анна нашла папку с документами Григория. Среди счетов и чеков были ветеринарные сертификаты на продукцию.
Идея пришла внезапно. Она достала старую тетрадь и начала звонить в кафе и магазины, предлагая натуральные молочные продукты. Большинство отказывало, но однажды повезло.
— Алло? Это семейная сеть кафе «Уют»? — спросила она по телефону.
— Да, слушаю вас.
После короткого разговора владелица кафе, Елизавета Петровна, согласилась приехать. На следующий день у ворот остановился дорогой автомобиль. Элегантная женщина средних лет с недоверием осмотрела двор, но после первой ложки сыра её лицо озарилось восторженной улыбкой.
— Дорогая, это чудо! Настоящий вкус! Я беру всё! И буду заказывать ещё!
Так у них появился первый клиент. И первый шаг к новой жизни.
Тем временем Дмитрий подружился с местной девушкой, Ольгой. Как-то раз, гуляя у реки, он пожаловался на жителей деревни.
— Ты что, не знал? — удивилась Ольга. — Дядя Гриша угрюмый, да, но никто ему зла не желает. Три года назад, когда его коровы заболели, у половины деревни была та же беда. Мужики даже помочь хотели, совет дать, а он их с ружьём встретил. С тех пор никто не подходит.
Эти слова запали Анне в душу. В лавке, разговаривая с продавщицей, она услышала подтверждение:
— Да, милая, этот конфликт давний. С тех пор как в соседнем селе ферму открыли, да с хозяином жадным, всё и началось. А дядя Гриша решил, что это мы ему пакостим. Замкнулся, озлобилсяА когда через год у Анны и Григория родилась дочь, они назвали её Надеждой, потому что в этом доме наконец поселилось счастье.
