Женщина отдала новорожденного внука чужим людям. Вот как всё обернулось

Когда вошел в избу, огляделся вокруг и вспомнил, что уже видел именно эту избу во сне, и женщину, так похожую на ту, что встретила его Такие сны снились ему в детстве, когда он болел и плакал. Потому что та женщина была без лица, только глаза светились, как угольки. Он боялся ее, казалось, будто перед ним привидение. Тогда он кричал и звал маму. Мама ложилась рядом, крестила его и прижимала к груди
Ее избу уже давно обходят засевальники. Ребятишки теперь бегут туда, где угостят рублем, а не постной лепешкой. Водка у Марфы тоже не «фирменная» самогон Разве что сосед Федя, когда уже изрядно наклюкается по деревне и еле на ногах стоит, завернет к ней:
Сейся, родись, на счастье, на здоровье, на новый год наливай, Марфушка! бормочет заученно.
Она нальет и ему, и сама хлебнет с гостем стопку-другую так спать легче. Вот если бы Федя хоть немного думал, что несет, а то ведь за самое больное ущипнет
Вот так, Марфушка, и доживаем Мы с моей бабкой как два пня в лесу! Нам хоть не обидно никого. Нет у нас никого и всё! А у тебя-то дочь есть!
Да пил бы ты водку да не лаялся, как тот Рыжик на цепи! Да, есть у меня дочь! Хоть черт знает где, но есть! Так что иди себе домой да не умничай! Развезло тебя, болтаешь! Пошел вон! аж зарычала на соседа.
Федя не спешит уходить, хоть она уже его чуть ли не за плечи выталкивает.
Знаю, чего ты злишься Знаю И все в деревне знают, что ты своего внука чужим людям отдала. Скажи, что неправда? Скажи! Э-э-э А знаешь, что бабы в селе говорят? Этот парень тебе ночами снится! Оттого у тебя и глаза ночами горят, потому что боишься Ага? Боишься? Хе-хе-хе насмешливо заглядывает ей в глаза.
Слушай! Пьянь вонючая! Пошел бы ты! Забудь сюда дорогу! Забудь! Марфа схватила соседа за ворот засаленной телогрейки и, как гадкого кота, выволокла за порог.
Одурела, Марфушка! Да я же это отпусти! не мог вырваться из ее рук.
Никогда больше! Слышишь! Никогда не заходи! кричала ему вдогонку.
А он только хихикал Правда, больше не заходил ни стопку попросить, ни поговорить. Может, стыдился, а может, боялся. Она бы ему и простила уже, если бы и на этот раз зашел. Потому что, кроме него, больше некому, а оно же, как говорится, по обычаю положено. Никто же не слышал, что он ей наговорил Да правду же говорил А она так за живое берет, эта правда
Ей и правда снится мальчик. Она никогда не может разглядеть его лицо. Только глаза, как те угольки, светятся Стоит на пороге и просится засевать но не идет даль