«Они прожили вместе 41 год, но всё же разошлись… Я спросил: зачем?»
Казалось бы, если двое провели бок о бок целую жизнь, их уже ничто не разделит. Столько общих дорог, столько смешанных судеб — разве может быть иначе? Но нет. Моя семья — живое доказательство, что даже годы не спасают от пустоты.
Бабушка Алевтина и дед Николай прожили в браке 41 год. Четыре десятилетия рука об руку. Вместили в эти годы троих детей, их свадьбы, рождение внуков — нас, пятерых. Мы были их счастьем, их продолжением. Все вокруг восхищались: какая крепкая семья, какая любовь!
Но однажды, за праздничным столом — день их свадьбы, все родные собрались в тесной московской квартире — бабушка вдруг отодвинула тарелку и сказала ровным голосом:
— Мы с Николаем решили развестись.
Сначала все замерли, потом кто-то фыркнул — неудачный юмор? Но дед кивнул: да, документы уже поданы. Тишина стала густой, как кисель. Давила на уши.
Я, как старший внук, вырос на их историях. Они научили меня терпению, умению прощать, быть опорой. Для меня они были нерушимы, как стены Кремля. И вот — гром среди зимы.
Дни после сливались в мучительный туман. Я не мог понять: что должно было случиться, чтобы после 41 года они вдруг разбежались? Разве так бывает?
В конце концов я заперся с ними на кухне, где пахло чаем и прошлым, и спросил прямо: «Почему?» Их ответ перевернул всё.
— Мы — как вода и камень, — прошептала бабушка. — Осознали слишком поздно. Жили, потому что надо: дети, работа, быт. А когда остались вдвоём… стало нечем дышать.
— Она бесит меня своим взглядом, даже тем, как шуршит платком, — выдохнул дед. — Устал извиняться за то, что существую.
— А он — тем, как ковыряет ложкой в варенье, оставляет крошки на столе, носит один и тот же свитер годами, — добавила бабушка. — Будто нарочно.
В их словах не было злобы. Только усталость, словно они несли неподъёмный мешок — и наконец поставили его на землю.
Они пытались спасти брак. Ходили к психологу в Жулебино. Жили отдельно — она у дочери в Люберцах, он у сына в Балашихе. Устраивали свидания, как в молодости: кино, прогулки по ВДНХ. Не помогло. Осталось только одно — признать поражение.
— Хотим уйти честно, — сказал дед. — Прожили без лжи. Не станем врать сейчас.
Родные, конечно, ахали: «В ваши-то годы! Что люди скажут?» Но потом каждый понял: счастье не имеет возраста. Даже если для него нужно разорвать сорок лет.
Развелись тихо. Без драм. Бабушка осталась в Москве, дед перебрался на дачу в Подмосковье. Иногда звонят, приезжают на дни рождения. Но живут отдельно. Так — легче.
Я часто вспоминаю их историю. О том, что вечность — миф. Что даже после тысячи совместных закатов можно очнуться рядом с чужаком. И главное — не бояться признать это.
Я люблю их. И теперь, наверное, ещё больше. За смелость. За то, что не стали притворяться до гроба.
