Ужасная правда открылась совершенно случайно. У моей младшей четырёхлетней сестрёнки, Ладушки, обнаружили пупочную грыжу. Врачи настаивали медлить нельзя. Чем быстрее сделают операцию, тем лучше. Ладушка без отца наотрез отказывалась ехать в больницу. Дождались, пока папа вернётся из рейса, и он проводил её до самой операционной.
Папочка, ты меня здесь дождешься? всхлипывала сестрёнка.
Куда я денусь, солнышко? Конечно, буду ждать. Ты же у меня храбрая, чего плачешь?
Я не плачу! Я просто вздыхаю!
И её увезли. Операция несложная, плановая. Но родителей попросили сдать кровь это было обязательным условием.
У неё же только с одним из нас группа совпадёт, сказал папа. Может, сначала анализы возьмёте? Чтобы лишнюю не сдавать.
Кровь лишней не бывает! твёрдо ответил врач.
Мама с папой сдали кровь. Мама была бледная, казалось, вот-вот упадёт в обморок. Потом не могла усидеть на месте бегала к процедурной, разговаривала с медсёстрами. Когда Ладу вывезли из операционной, папа пошёл встречать её, как и обещал. Сидел с ней весь выходной. Мама немного успокоилась, провела дочку и повезла меня домой, хотя я отказывался.
Я тоже могу с ней сидеть, упрямо твердил я.
Мне тогда уже было одиннадцать. Ладу, мою светловолосую сестрёнку, я любил больше всех на свете. Наверное, даже больше мамы и папы. А как её было не любить? Ангел. Настоящий светловолосый ангел.
Представьте себе небольшой городок с районной больницей. Да, новой, современной даже с банком крови. Но всё равно это не Москва, а глубинка. Прошло три дня Лада уже была дома, а папа собирался в рейс. Пошёл за сигаретами, а вернулся мрачнее тучи.
Папочка! закричала Ладушка из детской (ей ещё прописали постельный режим). Ты мне принёс мои любимые зефирки?
Отец оставил пакет в коридоре. Велел мне идти в детскую. А маму взял за локоть и увёл на кухню.
Сережа Сережа, что случилось?
Там произошёл разговор, о котором я узнал только спустя годы мы с Ладой тогда ничего не понимали. Она была ещё маленькая, а я слушался отца. В детскую так в детскую. Лада захныкала, требуя папу и зефир, но я предложил почитать ей. Слава Богу, согласилась.
На кухне Сергей, сверкая глазами, подступил к маме так близко, что она прижалась к стене. Отступать было некуда.
Это правда? Что Лада не моя?
Что ты Сереженька, ты в своём уме? О чём ты говоришь?
А я тебе скажу, о чём! У меня вторая положительная, у тебя первая положительная. А у неё он кивнул в сторону двери третья отрицательная. Если ошибка можно пересдать.
Мама резко оттолкнула его, села за стол, уронила голову на руки и простонала:
Сволочи Я же просила их молчать! Завидуют, Сережа, нашей жизни. Всё у нас есть. И детки такие хорошие
Просила Значит, так и есть.
Он вышел с кухни, оставив маму рыдать. Всего один раз оступилась от тоски с инженером из командировки. Муж вечно в рейсах. В кино про дальнобойщиков красиво и романтично. А в жизни холодно и одиноко. Мама решила, что надо что-то менять! Ведь он-то, наверное, тоже не святой. Столько дней в дороге Она вскочила и бросилась за мужем, но его уже и след простыл. На столе одиноко лежала коробка с зефиром.
После рейса отец серьёзно поговорил со мной. Предложил уехать с ним.
Пап, а как же Лада? Мама? Ты не можешь остаться?
Мне будто на плечи положили бетонную плиту. Плиты бы
