Когда-то давно, в одном из тихих дворов подмосковного городка Королёва, жил мужчина по имени Дмитрий Петров. В тот вечер он выбежал из подъезда, торопясь в магазин до закрытия. Без хлеба ужин — не ужин. У входа в магазин стояла крохотная девочка, лет четырёх, прижимая к груди маленького пёсика.
— Тётя, купите моей собачке хлебушка, — тихо попросила девочка, глядя на женщину, заходившую в магазин.
— Родная, где твоя мать? Почему так поздно одна? Иди домой! — отрезала та, даже не остановившись.
Дмитрий, увидев это, замер. В глазах ребёнка читались голод и отчаяние. Он сразу понял — дело не в собаке.
— А твой щенок хлеб ест? — спросил он, наклоняясь к девочке.
— Да! — быстро ответила малышка. — Хотя он больше колбаску любит, да конфетки. Но если голодный — и хлеб съест.
— Понял, — вздохнул Дмитрий. — Подожди минутку, я сейчас…
В магазине он наскоро схватил батон, бросил в корзину молоко, творожок, пряники, конфеты и докторскую колбасу. Стоя в очереди, невольно вспомнил своё детство. Мать пила, отца не знал вовсе. Бывали дни, когда он рылся в песочницах с фонариком — искал оброненные другими детьми крошки. Голодные глаза девочки у магазина были точь-в-точь как его собственные тогда.
Вышел, подошёл к ней. Хотел вручить пакет, но понял — одной ей не донести, ведь в руках она сжимала дрожащего пёсика.
— Я купил твоей собачке еды. Далеко живёшь?
— Нет, вон в том доме, — девочка махнула рукой на пятиэтажку через дорогу.
— Давай, помогу донести.
Лицо ребёнка сразу оживилось. Она зашагала впереди, напевая что-то под нос.
— Как тебя зовут?
— Машенька, — ответила девочка. — А это мой Барсик.
По дороге она рассказала, что живёт с мамой и бабушкой, а Барсика подобрала на улице. Дмитрий ещё надеялся, что ошибся — может, семья просто бедная, не более.
— Вот мой дом, — Маша указала на окно второго этажа, откуда гремела музыка. — Я не пойду туда, посижу тут, с Барсиком поужинаем.
— Бабушка дома? — спросил Дмитрий. Уже темнело, а на часах к одиннадцати.
— Дома. Получила пенсию, теперь пьют на кухне.
Сердце сжалось. Он не мог оставить её одну, уговорил идти домой.
— Закройтесь с Барсиком в комнате, поешьте и спать. Поздно, на улице опасно. Хочешь, чтобы его украли?
Девочка потупилась, крепче прижав щенка. Дмитрий проводил её до двери, убедился, что зашла, и медленно пошёл домой.
Дома жена, Наталья, сначала отругала его за задержку — ужин остыл, она переживала. На шестом месяце беременности, она и так была вспыльчивой. Увидев его лицо, стала расспрашивать.
За ужином он рассказал про Машеньку и её щенка.
— Молодец, что помог, — вздохнула Наталья. — Но, Дима, таких детей много. Мы физически не сможем всех спасти. Скоро наш сын родится — о нём думать надо.
Он понимал её правоту, но уснуть не смог.
Неделю спустя, возвращаясь с прогулки, они снова увидели Машу у магазина. Девочка рыдала.
— Машенька! Что случилось?
— Барсика забрали! — всхлипывала она. — Мальчишки увели его во двор!
— Жди здесь! — Дмитрий бросился туда.
Через пять минут вернулся со щенком. Наталья уже сидела с девочкой на лавочке.
— Не плачь, дядя Дима нашёл Барсика! — успокаивала она. Но вдруг строго добавила: — Дмитрий, у неё синяк на щеке и на руках следы. Говорит, мама «воспитывала». Я вызываю полицию!
— Вызывай, — глухо согласился он.
Девочка вцепилась в него, умоляя не отдавать. Он чувствовал себя предателем, но знал — так нельзя.
Полиция забрала Машеньку. Он остался сидеть на лавочке с Барсиком в руках.
— Его не брошу, — сквозь зубы сказал он.
— Пусть остаётся с нами, — тихо ответила Наталья. — В приюте ей будет лучше.
— Ты ничего не знаешь о приютах! — вырвалось у него.
Вечер прошёл в молчании. Наталья купала щенка, Дмитрий стоял у окна.
— Дима, — позже вошла она на кухню, — я всё думаю о ней…
— Не плачь, тебе нельзя нервничать.
— А если… мы возьмём Машу себе?
Он поднял на неё глаза.
— Ты серьёзно?
— У неё же есть мать, вдруг не отдадут?
— Отдадут. У меня есть связи.
Через три месяца Дмитрий ехал в приют. Маша играла во дворе.
— Дима! Ты за мной?
— Да, сегодня, — он засмеялся. — Наташа ждёт дома. У тебя теперь есть братик.
— А Барсик?
— Конечно ждёт!
Они добились опеки. Теперь он мог спать спокойно. Всем детям не помочь, но хотя бы одной они подарили шанс.
Его дети никогда не будут рыться в песочницах в поисках крошек.
