Во сне, как в тумане, плывёт перед глазами картина: зять, Игорь Петрович, уже восьмой месяц без дела, а моя дочь Агриппина (Груня, как мы её зовём) его оправдывает. Сердце сжимается от боли — куда катится наша семья, когда взрослые люди словно забыли, что такое ответственность. Вчера вновь поссорились с дочкой из-за её мужа, который упорно не желает идти хоть куда-нибудь, лишь бы кормить семью. А Груня ему поддакивает: «Ну куда ему, с дипломом экономиста, в курьеры идти? Стыдно!» А вот сидеть на шее у стариков — не стыдно, выходит.
Три года назад была свадьба — красивая, душевная. Мы со сватами, Кузьмичовыми, сложились на квартиру пополам. Молодые сами ремонт делали, оба работали тогда, деньги водились. Да, спускали порой на ветер, но мы не лезли — пусть учатся на своих ошибках.
А потом родился Ванюшка — радость-то какая! Но и хлопот прибавилось. Дочь в декрет ушла, а Игорь вдруг остался без места. Денег заначки — ноль. Помогали, чем могли: мы, Кузьмичовы — коляски, кроватки, распашонки. Груня с декретных копейки получает, а зять «ищет работу»… уже почти год.
Обещал, что вот-вот устроится на хорошую должность, все долги вернёт. Мы и не требовали — лишь бы на ноги встали. Но дни идут, а воз и ныне там. Устали уже. Разве трудно хоть куда-то устроиться — в супермаркет, на склад? Но Игорь брезгливо морщится: «Не по мне это». А дочь кивает: «Он же не дворником рождён!»
Не выдержала я, высказала ей всё. Говорю: мужик в доме — опора, а не мебель. А он целыми днями на диване валяется, ждёт, когда с неба упадёт место с зарплатой в сотню тысяч. А мы с мужем, седые уже, горбатимся, чтобы они не протянули ноги.
Груня вспылила. Кричит, что я жестокая, что я их не понимаю. Мол, если он пойдёт на «чёрную» работу, то когда же он на собеседования бегать будет? Да и уставший придёт, злой — ей это зачем? С малышом и так нелегко.
Слушаю и чувствую, как внутри всё кипит. С каких это пор дети решили, что мы обязаны содержать не только их, но и их детей тоже? Мы-то растили её без помощи, сами крутились, справлялись. А они… устроились, как приживалы.
Поговорила со сватьей, Людмилой Степановной. Та тоже в ярости: сын ноет, что устал, но даже полы подмести не удосуживается, не то что работу искать. Решили: хватит. Теперь — строго по списку. Ни лишней копейки, ни продуктов сверх необходимого.
Жестоко? Может быть. Но разве любовь — это потакать лени? Разве забота — позволять им опускаться? Семья — это труд, а не вечные каникулы.
Если сейчас не встряхнуть их — через год будет ещё хуже. Он так и будет ждать «своего часа», а она — оправдывать. Только кормить их придётся уже не нам, а нам же. И даже стыдно не будет.
А Ванюшка-то что видит? Разве так можно?
