Эхо прошлого: история Галины Игоревны
Галина Игоревна стояла перед облезлой дверью пятиэтажки в спальном районе Брянска, сжимая в руках конверт. Дом казался чужим, будто из другой реальности. Но где-то там, на третьем этаже, жил её сын. Тридцать лет назад она оставила его — маленького мальчика с вихрами. Теперь ему тридцать пять…
— Глупость, — прошептала она, глядя на потускневшие стёкла. — Совершенно бессмысленно…
На скамейке у подъезда сидели бабушки, обсуждавшие последние новости. Одна окликнула её:
— К кому идёте, милая?
— К Дмитрию… Дмитрию Владимировичу, — голос дрогнул, имя сына прозвучало как отголосок далёких лет.
— К Диме? — оживилась старушка. — Хороший парень, воспитанный, всегда поздоровается. Вы ему кто?
Галина промолчала, поспешно зайдя в подъезд. Кто она ему? Мать, исчезнувшая на три десятилетия? Чужая тётка с той же фамилией? В лифте она достала зеркальце. Седые волосы, морщины — в пятьдесят семь лет возраст не скроешь. Запомнил ли он её лицо? Или в памяти остался лишь смутный силуэт?
Третий этаж. Квартира справа. Наверняка женат… Галина подняла руку к звонку, но пальцы дрожали. Она простояла так несколько минут, так и не решившись. Вместо этого опустила конверт в почтовый ящик.
*«Дима. Знаю, не имею права просить. Но дай мне шанс объясниться. Мама. Вот мой телефон…»*
Мама. Как неестественно звучит это слово после стольких лет молчания. Галина вернулась к машине и просидела там до темноты, наблюдая за подъездом. Высокий мужчина с портфелем — вылитый отец. Это он. Рядом молодая женщина с сумками — наверное, жена. Они о чём-то говорили, смеялись. Обычная жизнь, обычный вечер. Прочёл ли он письмо? Позвонит ли?
Телефон зазвонил, когда она уже собиралась уезжать. Это был Андрей, её бывший муж.
— Зачем приехала? — его голос звучал устало.
— Андрей…
— Не начинай. Просто скажи — зачем?
— Хочу увидеть сына, — голос сорвался.
Он горько усмехнулся.
— Сына? Тридцать лет не вспоминала, а теперь вдруг захотела?
— Ты не понимаешь…
— Это ты не понимаешь, — он говорил тише, но твёрже. — Где ты была, когда он болел? Когда его дразнили в школе? Когда поступал в институт? Где ты была все эти годы?
Галина молчала. Что можно ответить?
— Он позвонил. Сказал, что выбросил твою записку, — добавил Андрей. — Уезжай, Галя. Ты опоздала. На тридцать лет.
Гудки в трубке отозвались болью. Галина смотрела на тёмные окна. Вспомнился маленький Дима, звавший её ночью. Как она качала его, напевая колыбельную… Почему она тогда ушла? Почему не боролась?
На следующий день она приехала снова. Дождалась, пока Андрей уйдёт на работу, и проследила за ним. Припарковалась у здания, вошла следом. Он не изменился — та же прямая спина, тот же взгляд. Только виски поседели.
— Я просил тебя уехать, — бросил он, увидев её.
— Андрей, пожалуйста. Просто дай мне поговорить с ним…
— Что объяснять? — он сжал кулаки. — Как ты ушла к другому? Как строила новую жизнь? Как забыла про нас?
— Я не забывала! — слёзы хлынули ручьём. — Я каждый день думала о нём!
— Думала? — он усмехнулся. — А я растил. Один. Не спал ночами, когда он болел. Водил в школу. Учил быть человеком. А ты — думала.
Галина опустила голову. В приёмной тикали часы.
— Знаешь, что он спрашивал в детстве? — голос Андрея стал тише. — Папа, почему мама меня не любит? Что я должен был отвечать?
— Я любила его! Люблю!
— Нет, Галя. Ты любила себя. Свою свободу. Свои мечты. Его — нет.
Она вышла, едва держась на ногах. В машине руки дрожали так, что не могла вставить ключ в замок. Перед глазами стоял маленький Дима, спрашивавший, почему мама его не любит.
Вечером она снова пришла к его дому. Увидела во дворе жену Димы — ту самую девушку с сумками.
— Простите! — крикнула Галина. — Можно вас на минуту?
Женщина обернулась, настороженно глядя на неё.
— Вы кто?
— Я… — слова обжигали горло. — Я мама Дмитрия.
— А-а, та самая мама, — в голосе Ольги прозвучала горечь.
— Пожалуйста, мне нужно с ним поговорить.
— Зачем? — Ольга покачала головой. — Чтобы снова ранить его?
— Нет, я…
— Знаете, — она поправила сумку, — он никогда о вас не говорит. Вообще. И я бы на вашем месте…
— Оля! Ты где? — раздался голос.
Они обернулись. У подъезда стоял Дмитрий — высокий, крепкий, как молодой Андрей. Он смотрел на них, хмурясь.
— Дима! — Галина шагнула вперёд, сердце колотилось. — Дима, это я…
Он смотрел на неё, как на незнакомку.
— Я знаю, кто вы, — сказал он ровно. — И не хочу разговоров.
— Сынок…
— Не называйте меня так, — голос стал жёстким. — Вы ушли. Я вам был не нужен. Теперь вы мне не нужны.
— Дай мне хотя бы объяснить!
— Что объяснять? — он усмехнулся, как Андрей. — Как вы строили новую жизнь? Как вышли замуж? Как ни разу не позвонили за тридцать лет?
— Я звонила! В первый год…
— В первый год, — кивнул он. — А потом? Где вы были, когда мне было пять? Десять? Двадцать?
Он взял Ольгу за руку:
— Пойдём домой.
— Дмитрий, умоляю…
Но он уже уходил, не оглядываясь. Ольга бросила на неё полный жалости взгляд и последовала за мужем.
Ночью Галина не спала. В душном гостиничном номере перед глазами стоял взрослый, чужой Дима. Она достала старую фотографию. Трёхлетний мальчик на качелях, смеётся, машет игрушечной машинкой. Единственное фото, которое у неё осталось.
Утром позвонила Ольга:
— Дима не знает, что я звоню.
— Что-— Что случилось? — сердце Галины замерло.
