«Если ты не разрешишь моей матери жить с нами — я разведусь с тобой»: так он и поступил…
Мужчина, который ещё вчера клялся в вечной любви, в один миг может стать чужим. Особенно когда перед тобой стоит выбор — сохранить семью или спасти себя от полной гибели. Я прошла через это.
Когда мы с Николаем поженились, у нас не было своего жилья. Жили с его родителями в трёхкомнатной хрущёвке. Тесно, но терпели. Пока однажды отчим не застал тёщу — свою жену — с любовником. Моложе, наглее, с высокомерными обещаниями «начать всё с чистого листа». Он нашептал ей про «новую жизнь» и «бескрайние возможности». Но поставил условие:
— Продавай квартиру. Уедем в Сочи. Там у нас всё будет по-другому.
Мы уговаривали Татьяну Степановну:
— Он вас обманет. Останетесь без денег и крыши над головой.
Но она лишь фыркнула:
— Завидуете, вот и лезете не в своё дело.
Через неделю мы с грудным сыном оказались на улице. Квартира продана, нас выгнали. Николай работал с утра до ночи, я сидела в декрете, по вечерам подрабатывала — писала дипломы для студентов. Едва хватало на съёмную комнату, но мы верили — это временно.
Скопили на ипотеку, но вдруг судьба сделала неожиданный поворот: умерла моя двоюродная тётя, одинокая, без детей. В завещании мне досталась её двушка в Подмосковье. Светлая, с большими окнами. На сбережения, которые копили на первый взнос, мы сделали ремонт. Впервые за долгое время я почувствовала, что могу дышать полной грудью.
Но покой продлился недолго.
Однажды вечером, когда я мыла посуду, в дверь постучали. На пороге стояла Татьяна Степановна. Лицо опухшее от слёз, глаза — как у затравленного зверя.
— Детки… он меня бросил… Всё забрал, оставил только сумку. Куда мне идти?..
Мы с Николаем переглянулись. Я видела, как в его глазах появилось сострадание. Он усадил мать за стол, налил ей чаю. А я стояла рядом, и во мне не было ничего, кроме холодной, острой боли. Ведь мы предупреждали её, умоляли не верить пустым обещаниям. А она не просто не послушала — выгнала нас с ребёнком, когда у неё ещё был выбор.
Николай посмотрел на меня:
— Она не выживет одна. Мы не можем её выгнать. Это моя мать.
Я стиснула зубы:
— Она выкинула нас, как ненужный хлам. А теперь ты хочешь, чтобы она жила с нами? В этом доме, где мы наконец-то смогли вздохнуть свободно?
Татьяна Степановна не молчала:
— Коля, я же не могу ночевать на вокзале… Помоги… Я осознала свою ошибку…
И тогда он произнёс слова, которые перерезали мне душу:
— Если не согласишься, чтобы мама осталась, — я подаю на развод.
Мир вокруг потемнел. В ушах загудело, сердце провалилось в бездну. Но я оставалась спокойной. Говорят, перед смертью всё замирает.
— Хорошо, — ответила я. — Это твой выбор. Оставь ключи. Здесь будет жить только тот, кто ценит мой дом.
Через неделю он подал на развод.
Ушёл. С матерью. В однокомнатную съёмную. А я осталась — с ребёнком и разбитым сердцем. Но ни о чём не жалею. Потому что не пустила в свой дом предательницу и не позволила мужчине решать, с кем мне делить свою жизнь.
Любовь не ставит условий. Особенно таких.
Теперь я знаю: родство — не про кровь. Оно про уважение. Про границы. Про выбор, который люди делают в трудную минуту. Николай сделал свой. Я — свой.
