Окей, слушай историю…
Алина сидела на кухне в своей хрущёвке в Екатеринбурге, за окном моросил противный дождь, а на душе было ещё противнее. В голове крутились слова её бывшей свекрови, Ларисы Семёновны. Та теперь всем подряд рассказывала, какой её сын, Дмитрий, благородный: «Он ничего не забрал при разводе — ни квартиру, ни машину! Ушёл с чемоданом, как настоящий мужчина!» И если бы не знать подоплёки, это звучало бы красиво. Но Алина знала, как всё обстояло на самом деле, и от этой лжи в горле стоял ком.
Квартира — её, с бабушкиных времён, ещё до свадьбы. Машину — «Жигули» седьмой модели — Алина купила сама, пока копейка к копейке откладывала с зарплаты бухгалтера. Димка? Ну что он туда вложил? Ни рубля. Когда Лариса Семёновна расписывала его «великодушие», Алина только кусала губы. А что он мог забрать? Диван — её родители подарили. Холодильник — она на премию купила. Чайник — вообще с института. Дмитрий жил тут как временный постоялец, а не хозяин.
Брак тянулся пять лет, но Алина одна тащила всё на себе. Димка работал от силы два года — то ему офис «душит креатив», то в кафе «не царское дело». Всё ждал, когда на него свалится успех, а пока валялся до обеда, пока Алина в шесть утра мчалась на работу. Она и за квартиру платила, и ужин готовила, а он… «искал себя». Иногда ей хотелось кричать: «Да когда ты уже найдешься?!»
Когда развод стал неизбежным, Алина выдохнула. Димка, как и обещал, ушёл «с чемоданом» — свекровь потом этим козыряла на всю округу. «Мой сын — белый рыцарь! Всё бросил и начал с нуля!» — и Алина стискивала зубы, чтобы не принародно выложить правду: «Он ничего не бросил, потому что тут ничего его не было!»
Но она молчала. Зачем? Близкие и так знали, как она выбивалась из сил, пока он «раскрывал потенциал». А остальные… Ну пусть верят в сказки Ларисы Семёновны. Те, кто плетёт сплетни, не стоят её нервов.
Хотя… Каждый раз, когда до неё долетало: «Димка ей всё оставил!», внутри вскипала злость. Не «оставил» — она сохранила то, что и так было её. Не дала ему развалить свою жизнь, как он развалил их семью. Алина оглядывала квартиру — свои фото на стене, герань на подоконнике, — и думала: «Это моё. Я это заслужила. И никакие сказки свекрови этого не перепишут».
Сейчас, после развода, она потихоньку возвращалась к жизни: записалась на танцы, достала забытые краски. В глазах снова появился блеск. Да, обида где-то глубоко сидела — не от любви (та давно прошла), а от несправедливости. Его ложь стала легендой, а её правда — тихим шёпотом. Но Алина знала: справится. Она ведь всегда справлялась в одиночку.
