Он не захотел жениться на беременной девушке. Мать его одобрила, но отец встал горой за будущего ребёнка.
— Пап, у меня новости. Катя, та самая из соседнего подъезда… беременна. От меня, — выпалил Дмитрий, едва переступив порог.
Анатолий, отец, на миг застыл, потом невозмутимо бросил:
— Ну так бери её замуж.
— Да ты о чём? Мне ещё двадцать пять, какие семьи? Мы даже толком не встречались…
— Серьёзно? — фыркнул отец. — Значит, крутить романы — это ты герой, а когда дело доходит до ответственности — сразу сопляк. Хорош. — И, не тратя слов, громко крикнул жене: — Люда! Иди сюда!
Людмила зашла на кухню, вытирая ладони о полотенце:
— В чём дело?
— Слушай сюда. Наш сынок устроил казус — соседскую Катю в положение ввёл, а жениться нытьем. А он — в кусты.
Люда даже бровью не повела. Лицо её стало каменным:
— И правильно. С чего это мы должны в дом первую попавшуюся тащить? Нынче девицы хитрые — найдут парня побогаче, подсадят, а потом «женись да корми». А вдруг ребёнок и не его? Пусть анализы сдаст. И вообще, нечего на Диму давить — он ещё молоко на губах не обсох. Мужчина — что с него взять? Но это не значит, что мы должны его ошибки оплачивать.
Анатолий тяжело вздохнул и тихо проговорил:
— А если ребёнок и правда наш?
— А если и наш? Мы что, в рабство должны записаться? Пусть проверится — тогда и поговорим.
Она развернулась и ушла, а Анатолий остался с сыном.
— Я, знаешь ли, тоже был молод и горяч, — начал он. — Любил одну, женился на другой. Не по страсти, а по совести. Потому что мужик — это не только гулять, но и отвечать. Твоя мать была в положении. Я не знал, смогу ли её полюбить, но знал точно — ребёнок ни в чём не виноват. Моя кровь — моя ответственность. И знаешь, Дима, как ни крути — ни разу не пожалел, что остался.
Прошло три месяца. Анализы ДНК расставили всё по местам: 99,9% — Дмитрий отец Катиного ребёнка.
— Ну и что? — фыркнула Люда, когда Анатолий положил перед ней бумаги. — Да, он отец. Но это не значит, что Катя теперь тут поселится. Она сюда ногой не ступит. Я сказала!
Дмитрий сидел, уперев взгляд в пол. По лицу было ясно — он на стороне матери. Стиснул зубы, но молчал.
Анатолий медленно поднялся:
— Раз вы оба решили — теперь слушайте меня.
Голос его был тихим, но в нём звенела сталь:
— Пока я дышу, мой внук не будет ни в чём нуждаться. Куплю участок, построю дом — и всё, что у меня есть, достанется ему. А вы можете забыть про мою помощь. Не намерен участвовать в этом цирке. Дима, с сегодняшнего дня ты для меня не сын. Каждая копейка теперь — ребёнку. Вам от меня ничего не светит.
Люда вспыхнула:
— Ты рехнулся? Родного сына хочешь оставить без гроша?!
Анатолий не ответил. Развернулся и вышел, не обращая внимания на крики. Дмитрий остался стоять в тишине, не веря своим ушам. Но он знал: если отец сказал — так и будет.
