С той поры, как Лиза вышла замуж, минуло немало вёсен. И с каждым годом между нами росла невидимая стена. Будто тень прошлого легла на наши отношения. Звонила она редко, приезжала ещё реже. А когда навещала — глаза её были пустыми, будто смотрели сквозь нас.
В тот вечер я долго не решалась набрать её номер. Мы с Артёмом собирались скромно отметить тридцать лет совместной жизни. Хотелось просто собрать семью, разжечь мангал, посидеть за общим столом. Хотелось слышать родные голоса, чувствовать тепло, пусть даже ненадолго…
— Алё? — наконец ответила Лиза, запыхавшись.
— Лизонька, это мама. Ты где, опять в фитнес-клубе? Можешь говорить?
— Нет, мам, пол в квартире мою.
— Сама?
— А кто же? Клининговые службы — дорого, будто золотом платить. Я не королевских кровей.
— Ладно, доченька… Приезжайте с Сашей в воскресенье. У нас с папой юбилей. Хотим собраться, посидеть…
— Что-то вы раньше не отмечали, — усмехнулась она. — Вдруг в голову ударило?
— Тридцать лет, Лиза. Разве не повод?
— Извини, мам. Не получится. У Сашиного друга свадьба — отказаться неудобно. У вас ещё годовщины будут, а свадьба — одна.
Я стиснула телефон, стараясь не выдать, как комом подступило к горлу.
— Жаль… А мы так ждали…
— Мы тоже, мам. Но люди ждут. Не сердись, потом заедем, поздравим.
— Хорошо, — прошептала я, — позвоню Николаю.
Сын тоже не смог. У него были дела. Когда я положила трубку, слёзы потекли сами. Как у ребёнка, у которого отняли игрушку. Как у матери, ставшей ненужной.
— Танюша, что случилось? — вошёл Артём и увидел, как я сижу на кухне с мокрым лицом.
— Ничего, просто… дети не приедут. А я, дура, надеялась…
— Перестань. Это наш день. Ты да я — и больше ничего не надо.
Ночью я ворочалась, глотая слёзы. Внутри бушевало: **«Почему? Разве мы им не нужны? Всё отдавали, растили, помогали… А теперь — будто чужие…»**
— Таня, — шептал Артём, — у них своя дорога. А у тебя есть я. И я никуда не уйду.
— Но мне пусто, Артём… Ты весь день на работе, а я одна…
Наутро он вернулся раньше обычного. Глаза светились.
— Что-то случилось?
Из-за спины он достал огромный букет пионов.
— Это тебе. А завтра мы уезжаем. На Байкал. На целую неделю. Только ты и я.
Домик стоял у воды, словно сошёл с открытки. Утром я проснулась от аромата — вся постель была в лепестках. На зеркале блестела надпись губной помадой: «С юбилеем, родная!»
Я засмеялась сквозь слёзы. А когда выглянула в окно — увидела Артёма с корзинкой. Он открыл её, и оттуда раздалось тонкое «мяу». Рыжий котёнок, пушистый, как одуванчик, уставился на меня круглыми глазами.
— Ну что, возьмёшь нового домочадца? — ухмыльнулся он, как мальчишка.
— Артём… Это самый счастливый день…
Те семь дней стали медовым месяцем, которого у нас никогда не было. А когда вернулись — телефон взорвался от звонков.
— Мама! Где вы пропали?! Мы звонили, искали!
— Спокойно, Лизонька. Мы с папой отдыхали. Разве не имеем права?
— Конечно… Просто ты не звонила…
— Теперь твоя очередь волноваться. А мы решили пожить для себя.
— Для себя?! Мам, ты в своём уме?
— В своём, дочка. У нас медовый месяц. И нам сейчас не до вас.
Прошёл год. Мы с Артёмом живём иначе. Он ушёл с работы, мы стали бережливее, но счастливее. Дети теперь чаще звонят, приезжают. А мы смотрим друг на друга и понимаем: самое важное — это **мы**.
